Скрипач
Павлов А.Ю.
Продолжение ( начало в № 11-12 2012 г. )
Главный герой - талантливейший музыкант, но с явными признаками нарушения нервной системы. Успешно развиваясь в качестве будущей звезды мировой скрипичной музыки, Андрюша Прокофьев не смог вынести жестокого давления реальностью. Всё решила роковая встреча, после которой скрипач натворил такое, что ни один здравый человек натворить бы не смог.Параллельно происходит коренная ломка характера и жизненных позиций другой героини романа, Альбины Руберг. Главными постулатами несостоявшейся скрипачки были расчет и выгода. Но став невольным свидетелем того кошмара, на который оказался способен ее, якобы возлюбленный неуклюжий скрипач, остаться с прежними взглядами девушка уже не смогла.
Скрипач пропал, и лишь годы и годы спустя, Альбине удалось его найти. Хорошо это было, или плохо, каждый решит для себя сам.
Нет, Андрюша, конкурсы нужны, и тебе придется на них выступать! И побеждать!
- Не буду, - тихо ответил юный скрипач и начал укладывать инструмент в футляр, - играть хочу… Для других… а не соревноваться.
- Давай, Витек, наливай еще по пятьдесят, пока моя не вышла, - предложил сосед собутыльник одним вечером. - Давай, такое дело всегда давай! – бодро поддержал Витек, - о! Смотри! Скрипуны идут!
Витек вытаращился в сторону, откуда с электрички возвращались Вера Эдуардовна с сыном.
- Да и пусть идут… – выругался собутыльник, выискивая глазами, где гуляет его только что отпущенный с поводка ротвейлер, - Боня-Боня-Боня!
- Что, пса потерял?
- Ага…
- Смотри! Мимо льешь, Боня, ё-моё! – занервничал злобный Витек, как и все алкаши, не имеющие возможности пережить, когда ценнейшая жидкость идет куда угодно, только не в желудок.
- Да вижу! Боня-Боня-Боня! Вот она, моя собачка! - наконец обрадовался хозяин пса, что был очень даже не безобиден, пристегивая его к лавке.
- Слушай, Мих? – спохватился Витек, озаренный «умной» идеей, - а ты травануть его можешь?
- Чего?
- Ну, если кто-нибудь на тебя набросится, можешь травануть?
- Да, ты что, Витек? Он же порвет любого! Ротвейлер - это не шутка!
- Давай, он в наморднике… - и полоумный Витек, быстро изложил свой план.
- Ты с ума сошел? – возмутился Миха, что мозги еще не окончательно, похоже, пропил.
- Нормально все будет! – успокаивал его Витек, уже заводясь и загораясь от идеи, - он в наморднике, не порвет! Щас поржём!
И поржали… когда не Андрюша, а его мать застыла, словно онемевшая, не зная, что делать, от дикого рыка и страшного броска бойцовской собаки. Ротвейлер-то до них полметра не допрыгнул, будучи все же пристегнутым к лавке, и укусить бы не смог, но тот эффект, что произвел, тут же поверг в полный ужас Веру Эдуардовну.
- Мам! Мам, ты что?! – вскрикнул Андрюша, видя, как мать не в состоянии ни двигаться сейчас, ни слова вымолвить.
К всеобщему удивлению, сам скрипач ничуть не испугался. И не потому, что смел так был слабенький парнишка, а, видимо, чувство страха изначально в нем странным образом притуплено.
- Мама!!! – закричал Андрюша почти на весь двор.
Нет-то нет, Вера Эдуардовна пришла кое-как в себя, осмотрела сына, убеждаясь, что с ним все в порядке, и схватив его трясущимися руками, быстро пошла домой, от волнения путая даже подъезд, в котором они жили. Витек от души хохотал, довольный своим фокусом, его друган хоть и осуждал частично подобную выходку, но все же больше боясь, как бы отвечать не пришлось, сорвись такой здоровый пес.
А Вера Эдуардовна никак и дома прийти в себя не могла. Шутка ли дело, возвращается поздним вечером с электрички беззащитная женщина с сынишкой, что сам словно тростинка, домой темной тропинкой, глаз коли ничего не видно, а тут из-за кустов, как гром среди ясного неба, рык, лай, и злобный огромный пес с оскалом страшнее дьявола на них летит.
В ночь Вере Эдуардовне стало совсем плохо. И так здоровье по полной программе шалило, да еще и стресс от испуга такой. Пришлось несколько раз «скорую» вызывать.
- Мам, давай дяде Пете скажем, - тихо произнес Андрюша, когда врачи уехали в третьем часу ночи.
- Не надо, сынок, - тяжело дыша, ответила мать, - не хочу конфликтов. И так голова от всего этого кругом идет. Будем другой дорогой ходить. Главное, ты у меня цел и здоров.
- Мам, я сейчас в аптеку сбегаю, лекарств куплю, что доктора прописали.
- Не ходи никуда, - заволновалась мать, приподнимая голову с подушки.
- Мам, ты что? Надо срочно! Я быстро. Не переживай, уже все хулиганы и алкоголики спят давно. Я быстро. Никто не заметит.
Андрюша пулей выбежал на улицу и уже пятнадцатью минутами позже летел обратно.
Сосед обидчик, Витек, как раз в это время возвращался с попойки и заходил в подъезд. Он был так «хорош», что никого не видел и вряд ли бы смог узнать, если б и увидел. До квартиры он шел явно на автопилоте.
Андрюша не стал его догонять. Сам не зная почему, он шел за ним по следу, и его взгляд упирался в контуры спины этой сволочи, который так перепугал его мать. И взгляд мальчика отразился странным ледяным оскалом, оскалом злобы, обиды слабого человечка, который не способен был кого-то защитить, отстоять, кому-то дать сдачи.
Витек вошел в подъезд и, качаясь во все стороны, поплелся на свой этаж. За ним так же вошел и его преследователь. Дверь за алкашом захлопнулась с такой силой, что, если кто и спал в подъезде в это время, вряд ли бы смог не проснуться.
Скрипач еще долго стоял и смотрел на закрытую дверь, за которой скрылась фигура ненавистного соседа, смотрел и сам не знал, о чем думал. Видимо, в этот момент думало не его сознание, а глубокое подсознание, не выводя свои мысли и планы на уровень разума, дабы не спугнуть раньше времени его обладателя.
- Ты что такой? – спросила одним днем Андрюшу Альбина, когда они пошли пообедать в кафе, которое находилось рядом с училищем.
- Какой? – спросил Андрюша, думая о чем-то своем и смешно спотыкаясь о здоровый булыжник, который не заметить мог только он.
- Не знаю! – почти хохотала девушка, - странный какой-то…
- Говорят, что я всегда странный, - ответил парнишка.
- Это точно. Тебе только на скрипке играть нужно, как убираешь ее, сразу ходячий анекдот. Ну, не обижайся только.
- Я не обижаюсь, - обиделся Андрюша и пошел еще быстрее, вновь обо что-то споткнувшись.
Молодые люди взяли поесть и сели за столик.
- Что с тобой все-таки? – вновь любопытствовала девушка.
Андрюша не отвечал и продолжал прием пищи, и обляпываться заодно, на радость и потеху его спутнице.
- Может, у тебя что-то случилось? – не могла успокоиться любознательная юность.
Юноша вновь молчал. Не был бесконечно обижен, просто не знал, что говорить. Потому молчал. Он и впоследствии всегда не будет знать, что говорить, вот только что делать, в один прекрасный момент, очень хорошо поймет.
- Эй! Ты меня хоть видишь? – усмехнулась Альбина, но опять тщетно.
За соседним столиком обедали трое свиней. Люди это были, но сложно их так воспринимать, когда один из них вперемешку с благим матом на все кафе рассказывал о своих вчерашних любовных похождениях, во всех 2 пошлых красках, а двое других гоготали, глотая литрами пиво. И плевать им было, что рядом сидят люди, дамы, в конце концов. У нас это норма жизни.
- Прокофьев! Проснись, ты же велик! Обрати свой взор на народ! – язвительно произнесла Альбина.
В этот момент Андрюша, внутренне бесясь от такого соседства, чем-то поперхнулся, подавился и несколько раз прокашлялся, еще раз обляпавшись, вызывая бурю восторга девушки и приступ собственной обиды и гнева.
- Да все у меня в порядке! – взмолился он, поднимаясь, опрокидывая тарелку и разливая стакан с чаем, - понимаешь?! Все в порядке! Что ты пристала? У меня мать болеет, сосед урод нас оскорбляет каждый день, и житья нам нигде нет, а так все здорово и замечательно! Одно непонятно, почему ты за мной как хвост ходишь?! Скажешь, что я тебе нравлюсь, буду смеяться до упаду, потому что я ненормальный, и все это знают! И я знаю, как бы тебе не было опять смешно! – Андрюша говорил, почти кричал крайне взволнованно, спотыкаясь о собственный стул, пытаясь выйти из-за стола и уйти отсюда прочь.
- Смешно! А еще мне просто противно! Да, мне противно обедать, когда рядом такая брань и пошлость!
- Приткнись, урод! – тут же отозвалось с соседнего стола, и брань рассказчика вновь продолжилась.
Андрюша уже давно перестал реагировать на подобные оскорбления в свой адрес на улице, где он часто привлекал внимание, как юноша несколько неполноценный, неуклюжий, для одних забавный, для других объект для издевок. Он постоянно кого-то задевал, в кого-то мог врезаться, и тут же в его адрес шла такая ругань порой… Но порой и не такая… но это реже. Гораздо реже случалось. Зря порой люди в такие игры с полностью беззащитными играют! Загони их в угол… Не приведи Бог потом! Конец первой части. Продолжение следует...
